В заключительной части своего интервью для Исследовательской инициативы, Виктор Левашов говорит о христианском и светском образовании и призвании христианина в профессиональной деятельности. Также вы можете ознакомиться с первой и второй частью интервью.

— Виктор Васильевич, помимо того, что Вы старший пресвитер по Северному Кавказу, Вы еще и председатель совета попечителей учебного заведения. Поэтому хотелось бы задать Вам пару вопросов касательно темы образования. Вы упоминали, что на Юге работает Северо-Кавказский Библейский Институт (СКБИ). Как в целом обстоит дело с богословским образованием на Юге России?

— Скажем так, что со стороны предоставления условий для образования мы (СКБИ) улучшаемся и улучшаемся. То есть условия для обучения с каждым разом становятся все лучше: развивается преподавательский состав, улучшается библиотечный фонд, всякие студенческие комнаты… Как я уже говорил, делаем выездные сессии. То есть, если вы не можете приехать к нам, то мы готовы приехать к вам – только учитесь. Вот, поэтому с точки зрения предоставления условий – улучшение и развитие. А вот с точки зрения желания обучаться, я бы сказал, есть определенный спад. То есть с каждым годом студентов набрать все сложнее. Вот такой вот парадокс: вроде бы условия обучения улучшаются, и лицензии мы получаем, то есть можем выдавать официальные документы, с которыми людей даже на работу берут, а желающих обучаться людей все меньше и меньше.

— Как вы думаете, с чем это связано?

— Как я уже сказал, это связано, наверное, с желанием людей жить лучше, комфортнее. Чтобы учиться, это ж человеку надо на две недели бросить работу, усилия прилагать какие-то. Понятно, что это и какой-то материальный ущерб для семьи принесет. Людям все-таки становится сложнее в этом плане, потому что уровень жизни повышается, а это, в свою очередь, требует больше работы. Я думаю это одна из причин.

Вторая, может быть, не стану точно утверждать, но возможно, что светское образование стало тоже более популярным. То есть, если в советское время было наоборот какое-то отторжение, государство отторгало верующих, и верующие, в свою очередь, отторгали все государственное, то сегодня стремление получить светское образование у молодых людей стало намного большим в церквах. А учиться в двух вузах одновременно естественно тяжело. Я не могу сказать что это плохо, что люди хотят светское образование получать – это хорошо. Но все-таки, если еще в 90-ые годы, когда после периода закрытости открылись богословские школы, именно туда был наибольший поток из церквей, то сегодня появилось намного больше других возможностей получить образование. А это тоже отток определенной массы потенциальных студентов.

Но, наверное, этому еще надо делать анализ. Я думаю, я вряд ли ответил на все причины, наверняка есть еще какие-то. Этим занимаются сейчас и КСО (консультативный совет по образованию – А.М.), делают определенное исследование данного вопроса. Я думаю и даже уверен, что это кризис практически всех школ. Считаю, что что-то происходит в обществе и я не думаю, что в этом школы виноваты.

Кто-то говорит, что богословское образование дискредитировало себя. Я думаю, что это только часть правды. Был период, когда студенты возвращались после учебы и создавали в церквах проблемы. Поэтому церкви не посылали учиться. Но я не вижу, чтобы это была ключевая причина. Может быть где-то локально это и имело место, но, по крайней мере скажу по Югу России, наоборот за эти годы СКБИ приобрел очень большой авторитет в глазах пресвитеров и старших пресвитеров поместных церквей. Нас сейчас очень поддерживает и Краснодарский край, и Ростовская область, и Волгоградская. Даже те церкви, которые раньше не посылали учиться, сегодня открыты и сами принимают выездные семинары института. То есть, я бы сказал, что в плане авторитета, за Юг говорю, у нас наоборот очень выросло уважение к учебному заведению. Поэтому, вопрос авторитета или дискредитации авторитета учебного заведения, я не назвал бы главной причиной упадка и снижения количества студентов. По крайней мере, я этого не вижу. Может я не сталкивался с такими факторами, но я такого пока не вижу. Я сам лично мотивировал и мотивирую к учебе, сам продолжаю учиться, поэтому, думаю, нужно делать анализ причин снижения интереса к учебе. Пока я констатирую факт того, что условия обучения улучшаются, а абитуриентов привлечь становится сложнее.

— Действительно, похоже на то, что это общая тенденция в постсоветских странах. Недавнее исследование о состоянии богословского образования в Восточной Европе показало, что основной акцент в подготовке лидеров необходимо делать на неформальное обучение. Как в целом работает система неформального образования на Юге?

— Несколько лет мы сотрудничали со «Школой без стен» и у нас были группы в разных церквях, был ответственный человек за это служение. Поэтому мы хорошо относимся к этому движению. Потом, в силу финансовых сложностей, это служение сократилось, но оно не умерло как идея. Как я уже упоминал, в СКБИ мы подхватили эту идею и делаем теперь выездные семинары. В определенной мере это приблизительно тоже самое, что и «Школа без стен» по форме обучения. По содержанию это не тоже самое, так как мы даем свое наполнение. Поэтому отношение к задумке «Школы без стен» у нас положительное, и мы считаем, что на сегодня это действительно один из наиболее доступных видов обучения. Поэтому мы и сохранили у себя эту идею в нашем формате.

И второй положительный момент, который я вижу в «Школе без стен» – это, своего рода, селекционная работа. Объясню эту мысль на примере. Однажды я летел в самолете с одним человеком, который профессионально увлекается футболом, возможно даже тренер. Ну и, естественно, у кого что болит, тот о том и говорит. И он мне начал рассказывать много о футболе, а потом он мне такой вопрос задал: «почему в стране упадок футбола?» (это было несколько лет назад, сейчас опять подъем идет, как кажется). Я говорю: «не знаю, я то не футболист». И он говорит мне: «а все потому, что убили дворовой футбол». Раньше возле каждой пятиэтажки была спортплощадка, если не стадион. Там ворота ставили, и таким образом поощряли такой дворовой мальчишечий футбол. И когда был дворовой футбол, то тренер ДЮСШ мог прийти, посмотреть, увидеть ребят более талантливых, взять в ДЮСШ. Думаю, что этот пример, как нельзя кстати подходит к «Школе без стен». В ней может не высокая академичность, но это не значит, что ею надо пренебрегать, также как дворовым футболом. Понятно, что есть профессионалы «Динамо», «Зенит», другие… Но сколько их, ну пусть 30 человек там, 50 человек… Что это в масштабах страны? А дворовой футбол, это тысячи людей задействованы. Пусть сравнение с дворовым футболом не воспринимается как унижение. Как раз таки наоборот, я хочу это показать как ценность. С одной стороны академический уровень может и не высок (ты не сделаешь высокий уровень, когда ты там только по субботам учишься), но с другой стороны это все таки дает образование, делает его доступным.

И еще один момент, это в каком-то смысле и проба учебы. То есть, человек может распробовать, раскушать, увлечься и пойти хотя бы уже на заочное обучение, хотя бы на эту двухнедельную сессию, а может быть и на очное. Таким образом, человек, с одной стороны, может раскушать, увлечься образованием, аппетит-то во время еды приходит. А с другой стороны и мы, как приезжающие преподаватели, можем заметить человека способного к учебе и помочь, сказать ему, что «мы видим в вас есть талант, идите дальше учиться, развивайте то, что Бог вам дал». Ну и с третьей стороны, такая проба учебы все-таки поднимает общий уровень человека, дисциплинирует его. Человек получает задания, какие-то книги почитать, что-то написать, что-то сделать, и пусть это не высокий уровень академически, но в общем я считаю что это очень полезное дело. И мы этим занимаемся и развиваем это направление.

— Вы упоминали такой момент, что молодые люди идут получать высшее образование и светское образование, в определенной мере, составляет конкуренцию образованию духовному. Как в принципе сейчас в церквях относятся к этому вопросу и вообще рекомендуется ли им, мотивируют ли молодых людей получать высшее образование? Насколько необходимо вообще светское высшее образование молодым людям?

— Значит смотри, брат мой. Я бы, наверное, так ответил, и это моя позиция, которую я стараюсь объяснять в церквах и служителям. Давай вернемся к вопросу бравады или лозунгов. Сегодня ситуация поменялась и молодые люди учатся в высших учебных заведениях и родители их к этому мотивируют. Сказать, мотивирует ли церковь? Должна ли она мотивировать? Я думаю, что церковь не должна препятствовать, в первую очередь, или как-то выставлять высшее образование каким-то ненужным, что абсолютно неправильно. Но с другой стороны сказать, чтобы мотивировать к высшему образованию… я бы это назвал другой крайностью. Церковь должна мотивировать к святой жизни хоть дворника, хоть профессора.

Какие я вижу опасности, если церковь возьмет сегодня за ценность мотивацию к высшему образованию? Какие я вижу опасности? Во-первых, возьмем человека, которому от природы не даны способности. Не все же люди имеют умственные способности и склонности к высшему образованию. Да и, в конце концов, в стране не все должны быть инженерами, не все будут рабочими, не все – агрономами. Кто-то будет сеять, кто-то потом убирать пшеницу.

Поэтому, когда мы говорим о мотивации, какие я вижу перекосы? Первое, получается, что человек, который не склонен к образованию, будет чувствовать себя ущербным. Приходя в церковь мы не можем делать различия между людьми на базе того, имеет ли человек высшее образование, как будто он какой-то более привилегированный, более правильный. А если церковь открытым текстом мотивирует, значит, соответственно, прямой вывод, который я могу сделать, что если пришел человек, который просто ПТУ закончил, значит он какой-то ущербный, уровнем ниже. Я считаю, что в церкви такого не должно быть. Церковь должна мотивировать к святой жизни, к честной и праведной на любом уровне. Вот это – мотивация церкви.

Вторую опасность, которую я вижу, когда мы начинаем мотивировать к обучению и получению высшего образования (хотя высшее образование – это хорошо и по возможности его стоит получать), это определенная духовная проблема, которую я вижу в современном христианстве. Эта духовная проблема заключается в том, что люди стремятся получить высшее образование во чтобы это ни стало. А тут если еще и мотивируется, то тем более. И иногда это делается за деньги. Здесь мы получаем обратный плод этой мотивации. Человек, не получивший высшее образование, чувствует себя неполноценно. Думает: «значит я какой-то ущербный, значит я какой-то неправильный, а значит мне надо получить образование…» Хотя ему, так сказать, в голове не дано. А раз не дано, то значит надо приплатить. И мы знаем, что в обществе сегодня это проблема, Но когда еще и верующие поддаются такому пониманию, я считаю, что это даже грех. Когда мы просто берем и покупаем оценки – это обман. Это какой же ты будешь специалист, если ты купил диплом? Чтобы понять сущность этого греха, надо пойти на операцию к хирургу, который купил медицинский диплом. Кто из вас захочет? Если на своей шкуре это испытать, тогда мы почувствуем, что это не шутки, это – грех.

Я вижу, что этим стали даже верующие увлекаться. Хуже того, человек работает где-то в Москве, зарабатывает, а за сессии просто платит, вообще порой не приезжая. Просто отдает деньги, 3-4 года проходит, приехал, готовый диплом забрал. Я знаю прецеденты. Понятно, что не могу фамилии называть, но я лично знаю такие прецеденты, и думаю, что это не правильно. Лучше пусть он закончит школу и пойдет честно работать на какое-то производство, простым грузчиком даже, чем он пойдет на вот такую ложь. В этом я вижу опасность, когда церковь начнет мотивировать к высшему образованию.

Следующая опасность, как я уже сказал, это смещение ценностей. Например, в конце августа или начале сентября, ну или как правило в июле-августе, ну или когда люди начинают сдавать ЕГЭ или вступительные экзамены, подаются записки в церкви: «помолитесь за моего внучка, чтобы он там сдал экзамены, поступил». Знаете, однажды был на конференции, не помню уже «Мамы в молитве» или что-то такое. И говорил там проповедь, я и в церквах об этом говорю. И в проповеди сказал: «вы знаете вот я так часто слышу просьбы: «помолитесь, чтоб он поступил». Но я н разу не слышал молитву, или чтобы мама или бабушка сказала: «Господи, ты все видишь наперед! И если это высшее образование послужит для погибели моего сына, или для его гордости, или может он увлечется карьерой и в церковь перестанет ходить, ты наперед видишь, если это так, то сделай чтобы он провалил этот экзамен и два получил». Вот такой молитвы я никогда не слышал».

То есть, в этой мотивации нам нельзя потерять приоритет правильных ценностей. Есть вещи важные, а есть главные. Так вот, высшее образование я отношу к вещам важным, но не главным. И вот этот вот перекос, когда знаете мы и молимся, и готовы даже взятку дать, лишь бы он/она получил/получила высшее образование. А как это для его души и жизни скажется, мы стали меньше переживать. Я считаю, что это плохо, это определенный духовный кризис даже, я бы сказал.

Так что же, говоря словами апостола Павла, нам не нужно высшее образование? Никак! Надо жить так, что если Господь дал в голову способности, «дал тяму», как мы говорим, тогда конечно нужно поступать и учиться, прилагать усилия, а не оправдывать свою леность и праздность духовностью. Это другая крайность, когда я просто не хочу, ленюсь, а оправдываюсь тем, что высшее образование ненужно, не духовно оно. Вот это другое лукавство! Дал Бог способность – надо идти учиться и в этой сфере благовествовать и Богу служить. В научной сфере, инженерной или какой бы там не было, в медицинской – это здорово.

А если нет способностей, тоже ничего страшного. Это не значит что ты какой-то ущемленный, у тебя другое призвание. Работай рабочим, будь строителем. Но будь честным строителем! Ложи цемента сколько положено и не обманывай, не хитри, не делай «абы как». И Бог тебя также благословит без высшего образования, также как и с высшим.

По этим причинам я склонен понимать, что именно мотивировать к высшему образованию нельзя. Нужно занимать такую позицию, что мотивировать надо к святой и праведной жизни кем бы ты ни был. Вместе с тем, считаю, что ленивых людей нужно обличать. Тех, кто не желает прилагать усилия. Это тоже не правильно. Здесь каждый родитель должен подходить индивидуально, мы же видим своих детей. Я же по своим детям вижу, что у одного есть способность, а у другого нет. И я не собираюсь покупать ему сессии, я думаю это грех. Вот так я подхожу к высшему образованию и так стараюсь в церквях мотивировать, проповедовать. Если человек поступает, я ему жму руку и говорю молодец, приложил усилия. Если человек не поступает, но честно трудится – я ему тоже руку жму, тоже молодец. Вот, примерно, так я вижу этот вопрос.

— Благодарю Вас за интересный и обстоятельный ответ. Поскольку мы затронули вопрос труда, могли бы Вы сказать, как Вы в целом понимаете идею миссии христиан в профессии?

— Миссия христиан в профессии – это просто долг каждого христианина. Вот это, кстати, я бы сказал, даже более важно, чем наши какие-то программы, миссионерские виденья, или какие-то организации. Намного более важно, когда человек на своем рабочем месте, в своей профессии, является благовестником там, где он есть. Это важней программ, важней концертов духовных. Это тоже должно быть на своем месте, я не хочу что-то уничижить. Но, в первую очередь, я считаю, нам нужно в церквах поднимать такое понимание, или современным словом скажу – парадигму, касательно того, что твоя миссия заключается в твоей профессии. Будь ты врачом, или инженером, или учителем, или просто рабочим, в любой профессии, там, где ты есть, выполняя все добросовестно. Как написано: «все что ни делаете, делайте от души, как для Господа». Это важно.

Сегодня, в такой вот век «подарков», в той же медицине, например, главным стала нажива, жажда заработать, а не добросовестное исполнение своей профессии. В Томске когда-то нес служение старшего пресвитера, сейчас он уже на пенсии, Таранов Сергей Васильевич, очень уважаемый человек, заслуженный врач России. Однажды я с ним беседовал и он такую фразу сказал, она меня очень тронула: «Проблема не в том, что, как говорят, оборудования хорошего нет, или не везде есть, но главная проблема в том, что больной ушел из сердца врача». И это не только в медицине. Нам, как христианам, в первую очередь необходимо показать, что мы делаем свою работу хорошо в любом случае. Есть у человека деньги – мы для него хорошо делаем. Нет у человека денег, мы все равно хорошо для него делаем. Это поможет разрушить порочную тенденцию общества и показать правильное отношение к труду.

Беседовал: Андрей Мелешко

Исследовательская инициатива Ассоциации «Духовное возрождение»